Снятся психоделичные, сюжетные сны. IV Reich и жизнь-компьютерная игра. На рассказы не тянут (в моем видении, по крайней мере), но и это радует. Глядишь, дослужусь до ОС.
Ощущение пустоты, будто лопнуло что-то большое. Спасибо, Queen, Адам. Все мучения перед концертом и организация а ля рус были оправданы. Мы пришли к Олимпийскому к 2. За это время удалось хорошо потусить и пообщаться с Haruhiko Konno, чего мне хотелось еще с 2008 (Куины - как Олимпиада.. каждые 4 года :3). Все было хорошо.. но потом нам предстояла пройти несколько КРУГОВ АДА. Круги ада Queen:
Круг 1. Образовалась очередь во 2ой подъезд, потом она быстро переместилась к палаточке с браслетами. Образовалась давка #1, охрана "на высоте". Ну, ничего, дали браслет и маечку (она каноничная, ибо в ней был на концерте сам Браше). Пошли опять в очередь к подъезду. Быстро переместились ко входу.
Круг 2. Вход довольно скоро открыли, все ринулись куда-то, где-то остановились и образовалась давка #2, более жесткая чем первая. Некоторые товарищи начали петь Куинов, и где-то на кошачьей версии Рапсодии реальность потекла передо мной.. Еще там были несколько американок в возрасте 60ти с большииим хвостом, которые приехали... на Ламберта. Немного удивило.) И тут настал самый тупой и абсурдный момент - в этой очереди должны стоять только розовые браслеты, а всем остальным нужно в другую очередь.... Что дальше было, понятно... марафон на выживание (только хардкор!!) за место под кудрями Браше. И тут мне повезло (благодаря Полу), в заграждении была щель.. в которую я незамедлительно пролез и казался не в самой жопе. Так я попал в круг 3.
Круг 3. Стояли, законсервированные заграждением. Начали пускать по несколько человек. И вот я вхожу на сам стадион, спрашиваю, куда бежать. Я обежал половину Олимпийского, на бегу показал браслетик.. и оказался ТАМ...
Я не сразу понял, где сцена. Она, в свою очередь, уже обросла рядом людей. Я пристал к ближайшему (левому) концу сцены. Потом рискнул и побежал к середине, где мне удалось протиснуться к самой сцене и зацепиться. Спасибо товарищу Максу Власову (Iceman) за компанию.
* * * Так после кругов Ада я попал к Куинам.
Сет-лист был такой же, как и в Киеве. С одним отличием - была исполнена Life is real и услышать ее в живую - счастье. Когда Брайан подошел к краю сцены и начал представлять Земфиру, кто-то сзади меня пытался ее освистывать. Чтоб вам!... Земфира исполнила Life is Real так, как должна быть исполнена Life is real: тихо и немного отрешенно. "Freddie is a genius." В королевской фан-зоне стояла Рената. Сначала - ступор, прорвало на These are the days. Было забавно наблюдать Брайана, читающего по бумажке русские слова.
После концерта пошли к отелю,и как и в 2008, не ошиблись. Сначала прибыл Адам, он был в хорошем настроении. Получила роспись. Потом приехал Руфус - Роджер хитрый, пускает сначала сына отдуваться за всех!.. А сам величаво прошел в двери. Руфус долго раздавал автографы, расписался у меня на диске на голове папы XD
К часу подъехал Брайан. В толпе было много неадеквата, к сожалению. Какие-то люди кричали, мужик один совал пластинку прямо в лицо Ему, несмотря на вежливые замечания охраны. Все толкались, чтобы побыстрее взять автограф.. Зачем?!.. ведь на него надо смотреть. Я минут 5 рассматривала его, он тихо дал автограф, посмотрел на меня. Я поблагодарила, ушла
- Десять лет назад, - продолжала мать, - я думала: Что если он погибнет на Венере? Тогда мы больше не сможем смотреть на Венеру. А если на Марсе? Мы не сможем видеть Марс. Только он вспыхнет в небе красной звездой, как нам тотчас захочется уйти в дом и закрыть дверь. А если он погибнет на Юпитере, на Сатурне. Нептуне? В те ночи, когда выходят эти планеты, мы будем ненавидеть звездное небо.
- Еще бы,- сказал я.
Сообщение пришло на следующий день. Посыльный вручил его мне, и я прочел его, стоя на террасе. Солнце садилось. Мать стояла в дверях и смотрела, как я складываю листок и прячу его в карман.
- Мам, - заговорил я.
- Не говори мне того, что я и без тебя знаю, - сказала она.
Она не плакала.
Нет, его убил не Марс и не Венера, не Юпитер и не Сатурн. Нам не надо было бояться что мы будем вспоминать о нем всякий раз, когда в вечернем небе загорится Юпитер или Сатурн, или Марс.
Дело обстояло иначе.
Его корабль упал на Солнце.
Солнце - огромное, пламенное, беспощадное, которое каждый день светит с неба и от которого никуда не уйдешь.
После смерти отца мать очень долго спала днем и до вечера не выходила. Мы завтракали в полночь, ели ленч в три часа ночи, обедали в шесть утра, когда царил холодный сумрак. Мы уходили в театр на всю ночь и ложились спать на рассвете.
Потом мы еще долго выходили гулять только в дождливые дни, когда не было солнца."
Вот он я. Шагаю рядом со своей семьей. Мысли более промозглые и липкие, чем стены вокруг. Не спал. Снаружи – ночь, но в канализации это не заметно. Событие случается раз в 56 лет. Мне, как старшему, долго прививали благоговение перед ним через долгие, непонятные беседы. И я помню все, что связано с Событием, до самых мелких подробностей. - Отец.. ты же Это уже видел с мамой когда-то?.. - Да. Тогда, был четверг. Какой сегодня день?.. Не четверг ли?.. Было бы забавно, если совпало. 56 лет назад..
Отец говорит такое часто, чуть заикаясь, я уже наизусть знаю, какие слова будут дальше: «До следующего раза мы уже не доживем»
Грета корчит мне страшную рожицу. Ее нижняя челюсть отвратительно съезжает в сторону. Но, почувствовав на себе строгий взгляд отца, челюсть быстро возвращается в прежнее положение и затыкается. Наконец-то. Вокруг коричневая слизь и соответствующий запах. Но на лицах родителей нет ни капли отвращения. Похоже, это не мой страшный сон, они захвачены торжеством момента, все еще непонятным для меня, даже после стольких бесед, передач по телевизору, бесконечных сайтов. Такими серьезными я не видел их никогда.
Мы подходим к назначенному месту. Много людей. Очень много. Я узнаю здесь несколько знакомых семей, так же лелеющих царящее напряжение. Один мальчик чуть приподнимает подбородок, без слов спрашивает «что происходит». К сожалению, я могу ответить только таким же вопросом. Здесь не только семьи. Есть одинокие. Вот человек в сером стоит у стены, кивает в пустоту, спорит с темнотой. Кого-то тошнит.
Мне становится дурно. Прошу отца отойти немного в сторону. «Так даже лучше» - говорит отец, – «здесь хороший вид»
Гул. Гул. Нарастающий гул. «Вот оно..»
«Начинается…»
«Мне повезло увидеть это два раза в жизни! Представляете, целых два раза»
«Здравствуй»
Шелестят обрывки разговоров. Позади всех Серый согласился с темнотой. Я боюсь моргнуть, от этого болят глаза. Растет утробный гул. Что-то огромное движется на нас. Слышу, как Грета начинает всхлипывать, отец пытается ее успокоить.
Гул.
Оно ближе. И оно, наверное, безжалостно - ведь зверский гул рвет уши. Стены дрожат, гремят камни.
Я присутствую при закате канализационного мира, надвигающейся катастрофы. Вдруг из-за угла туннеля вселенским грохотом обрушивается вал. Оказывается, вал не есть мифическое ЭТО, а всего лишь занавес для огромной глыбы, тени, которую он прячет…
По канализационному туннелю с адским ревом проносится синий кит.
В прошлой жизни – маленький мальчик В этой – жабий король По мальчику восемь лет плачут Ян шапку носил набекрень Однажды в болоте он встретил Вечный летний свой день Приходит мать лесу плакаться Гудят ноги, она идет рвом Среди жаб, что с болота пялятся, Есть одна – с детским лицом.